Леонид НЕТРЕБО

С ВИДОМ НА СКВЕР

Часто бывает, что дети современных, вечно занятых на работе родителей, вырастают – кто в детском садике, кто у бабушки… А у Любови Григорьевны Знудовой, бессменного руководителя пангодинского военно-учетного стола, первый ребенок вырос в… сквере.

– Тогда этот частокол чахлых деревец в старом центре Пангод трудно было назвать сквером или парком, – говорит Любовь Григорьевна. – Но нам, тогдашним жителям, очень хотелось, чтобы скорее выросло то, что мы сами посадили, – с этим мы связывали свои нехитрые и вместе с тем сокровенные надежды на ближайшее, как нам казалось, будущее: скоро поселок должен стать современным населенным пунктом, где всем будет хорошо жить…

На «Большой Земле», в Латвии, они с мужем были «четвертые» в очереди на получение жилья, но все же решили ехать на Север – заманчивым оказалась для молодоженов появившаяся возможность работать в суровом, но романтическом крае. С первых же дней она стала трудиться в военно-учетном столе, который располагался там же, где и сейчас – в здании, которое тогда занимал Поссовет. Мест в детском саде не оказалось, и их первенец постоянно играл там, куда выходило окно маминой работы, в сквере.

С тех пор прошло двадцать лет, бывший центр стал окраиной, выросли деревья перед зданием Администрации, стали взрослыми дети, ушла молодость. Любовь Григорьевна Знудова работает на прежнем месте, только окно в кабинете выходят на другую сторону.

Иногда Любови Григорьевне кажется, что почти ничего в ее жизни не изменилось – если не считать, что окна смотрят на другую, противоположную от юного сквера сторону…

Я ВАМ НЕБО ПОДНИМУ

Любовь Владимировна Головко приехала на Север вслед за мужем в начале восьмидесятых. Первые впечатления были неоригинальны для прибывавших в Пангоды, песчаный поселок с горсткой двухэтажных деревяшек. Как и многих тогда, буквально “раздавило” низкое пасмурное небо. Ей казалось, что она задыхается в этом бескрайнем, но, парадоксально, замкнутом пространстве.

Не в радость была комната в “тараканьем” общежитии, куда заселилась чета Головко с дочкой. Решила про себя Любовь Владимировна: нужно уезжать, это не жизнь! Соседский мальчик четырех лет, с которым они подружились, узнав, что новые друзья скоро уедут, заплакал: “Тетя Люба, не уезжайте, я вам небо подниму!..”

Когда Любовь Владимировна вспоминает этот случай, у нее начинают блестеть глаза… Она на секунду замолкает, и потом говорит короткую фразу:

– Мы остались…

Автору этих строк довелось работать на том предприятии, где начиналась северная биография Головко. Мне она, новый инженер по технике безопасности, запомнилась строгой, но при этом какой-то необычайно чистой и женственной в своем белом халате – форме, совсем не обязательной для ее должности.

Дело в том, что до Севера, в Донецкой области, она работала инженером по ТБ в медицинском учреждении, оттуда и привычка не только к внешней аккуратности, но и повышенные требования к порядку и дисциплине.

Вечерами Головко стала преподавать в местном отделении УКК Надымгазпрома. Через год ей предложили должность руководителя этого пангодинского филиала учебно-курсового комбината, где она успешно работает и по сей день. Коллеги по работе характеризуют Любовь Владимировну как демократического начальника: требовательного, но справедливого и человечного.

 

РЯБИНОВЫЙ ПАЛИСАДНИК

У Светланы Ивановны Бородиной с мужем на Севере родились и выросли трое сыновей. Ежедневное семейное и производственное окружение мужчинами не изменили ее в более суровую, «мужественную» сторону, она осталась мягкой, очень женственной и, что примечательно, почти такой же молодой, как и восемнадцать лет назад, когда выпускницей училища впервые робко вошла в цех КИПиА.

Первые годы они с мужем старались сохранить в себе и донести до своих «северных» детей как можно больше собственной родины – южной России. Для этого даже развели под окнами квартиры на первом этаже деревянной «бамовской» двухэтажки палисадник – как у них в Воронежской области, засаженный рябиной и березой.

– Изменились Пангоды, приехали новые люди, но для нас, ветеранов поселка, мир остался прежним – в старых друзьях, в воспоминаниях, – заключает Светлана Ивановна.

Сейчас, живя уже в бетонной пятиэтажке, Светлана с мужем стараются сохранить в повзрослевших сыновьях уже не юг, а тот ранний Север, который был для Бородиных лучше, чище, безмятежней – может, потому, что они были моложе.

…А ее дети, увидев в отпуске, «на Земле», рябиновый палисадник, говорят: смотри, мама, как у нас в Пангодах раньше, помнишь?

1995-99 г

Из книги «ПАНГОДЫ»

(фотография позаимствована у Виктора Чермака)

(просьба к пангодинцам – у кого есть фотографии героев этих зарисовок прислать для иллюстрации подборки)