- Кочевники
Следующий день прошел как обычно. Подъем, зарядка, завтрак, мероприятия… Лишь взрослые, впрочем, не все, были слегка возбуждены и рассеяны.
Мальчик старался не попадаться на глаза ни Мистеру Но, ни Ужасной Прелести.
Вечером лагерь «подслушал» разговор в «штабной» палатке, где, как всегда, спорили Прелестный Ужас и Мистер Но:
– Ужас! Теперь кровь будет! – панически причитал Прелестный Ужас.
– Не беспокойтесь! – нервно смеялся Мистер Но. – Вы за семьдесят лет уже все планы перевыполнили!
– Кто-кто?.. – заикался начальник. – Да я всю жизнь… дети!..
– Требую праздничный костер!.. – глумливо кричал Мистер Но. – Как позавчера. Ведь двадцать один – тоже отличное число!
– Чем-чем? Очко? Шулерам – конечно! Правда твой, их час настал! – реагировал Прелестный Ужас. – Огнетушитель надо, а не костёр! Труар, чёрный флаг!
– Вот-вот, чёрный флаг это ваше! Пираты! – нервно выкрикивал Мистер Но и далее декламировал: «Оковы рухнут, и Свобода! Нас! А не вас! Примет радостно у входа! И братья меч нам…»
– Ага! – ловит его на слове Прелестный Ужас. – Жулики! Меч, это ваше. Свой план будете выполнить-перевыполнить!.. Ужас!
Когда Мистер Но вечером проносил через палатку вазелин, Мальчик даже не встал с кровати, отгородившись раскрытой книгой.
Отбой.
Мальчик долго не мог заснуть, притом, что вся палата, казалось, просто и быстро умерла, едва погас свет. В полночь со стороны Марсова поля послышались шаркающие шаги. Мальчик нащупал дикобразовую иглу, привстал на коленках, проткнул брезент и припал к сделанному отверстию.
В центре Марса, освещенного луной и звездами, он разглядел Мистера Но. Вожатый ходил вокруг черного пятна, хронического следа от всех летних костров, своеобразного центра лагеря. Затем лунатик как будто испарился, но быстро появился опять, неся в руках какой-то большой предмет. Мальчик догадался, что это ящик от консервов, которые всегда лежали аккуратной стопой возле столовой.
Мистер Но занес над головой ящик, видимо, с намерением ударить им о землю, в том самом месте, где было пятно.
Картина на какое-то время застыла. Видно, человек сомневался, шуметь или не стоит.
Наконец Мистер Но опустил ящик на землю, влез на него. Захрустели рейки, превращаясь в щепы. Мистер Но потоптался, доламывая останки ящика. Достал из планшета листок бумаги, повертел в руках, отвел от себя, видимо, поворачивая рисунком или текстом к свету. Постоял так, замерев. Затем снова ожил, скомкал листок, поджег его, и, нагнувшись, сунул в розжиг.
Когда костерок разгорелся, Мальчик увидел, что Мистер Но стоит с запрокинутой головой и пьет из своего блестящего флакона.
Мальчик прекратил наблюдение и лёг. Слушал, как трещат горящие доски. Слабые блики дальнего и не очень сильного пламени бегали внутри палатки, проникая через узкие щели.
Вдруг, как выстрелы, зазвучали хлопки.
Мальчик вскочил, и опять пристроился к отверстию в брезентовой стене.
Мистер Но стоял над костерком и, подняв руки над головой, аплодировал.
Затем коротко крикнул: «Виктория!»
Со стороны штаба кто-то произнес несколько темпераментных фраз на незнакомом языке. Наверное, выругался Прелестный Ужас. Затем что-то зашипело, и после этого прекратилось прыганье бликов: погас костер. И еще несколько темпераментных фраз: «Пожароопасная ситуация! Ужас! Предупредительные мероприятия!»
Вскоре всё стихло. Мальчик еще раз припал к своему наблюдательному пункту.
Там, где недавно горел костерок, была навалена куча пожарной пены.
Мальчик боялся заснуть, думая, что сегодня ему присниться что-нибудь пугающее, какая-нибудь детская страшилка про чёрное пятно – история, которых он в глубоком детстве совсем не боялся.
Но приснился другой сон.
…Будто кто-то разбудил и вывел из палатки.
Всё происходило в крепости: вокруг – башни, купола, зубцы. Это Шахристан, понятно. Ночь.
На Марсовом поле горит костер. Оказывается, вместо дров – та самая палатка, в которой он только что спал. Ее поломали, порвали и подожгли.
Гарцевал большой всадник-глашатай. Крича, разгонялся, и лихо направлял лошадь на костер, желая взять огненную высоту, но скакун упрямился и вставал перед пламенем, как вкопанный. Поэтому Мальчик подумал, что лошадь краденая, непривыкшая к седоку.
Шеренги воинов с копьями и бунчуками: трепещут на холодном ветру конские хвосты и султанчики. Всё как в книжке.
Это не праздничная торжественность, когда безотчетная радость и безрассудные улыбки, и подбородки кверху.
Но угрюмая, тревожная победа, когда головы втянуты в плечи и округлы в ожидании глаза: то ли выведут к костру и зарубят кривой саблей, то ли уведут в темень и тайно наградят.
– Теперь всё будет по-другому! Мы всех посвящаем в кочевники!
Каждому выдают большой брезентовый плащ, дают и Мальчику. Раздача материи для личной палатки всех веселит – экзотика! Оказывается, вокруг не бывалые воины, а обычные горожане. Среди них много знакомых, это соседи с родного Мальчику двора. «А лошадь?» – спрашивает один из них.
– А лошадь добыть в бою! Или украсть! Вы – кочевники!
Меняется картина.
Уже не видно башен, куполов, зубцов.
Вокруг Мальчика стоят верблюды, кони, – как нерушимые стены, от которых идет тепло, – живое, вызывающее щемящий восторг.
«Свобода!» – кричат наряженные богато кочевники – предводители орды, – проскакивая вдоль строев и фаланг, звеня бубенцами и колокольчиками, потрясая вымпелами на высоченных копьях, которые достают до радостных и, наверное, горячих звезд.
Им завидуют безлошадные соседи, и шепчутся.
Дует ветер. Холодно. Клонит ко сну.
Вокруг уже никого, вдруг.
Мальчик нащупывает какие-то веревочки у выданного ему плаща – это, вероятно хлястики, которыми палатка должна крепиться к колышкам в земле.
Он расправляет купол, но ветер задувает внутрь и норовит унести его дом. Мальчик прижимает брезентовые края камнями. Бесполезно, ветер сильнее – камни отлетают. Тогда он пытается рыть руками землю, чтобы найти корни, к которым можно привязать хлястики. Но Марс выдает только камни, большие и мелочь. Тогда Мальчик закутывается в палатку как в кокон, чтобы спать прямо на земле. Но земля стыла, и холодная мука быстро вынуждает его подняться.
В глазах как будто песок, слипаются веки, так хочется спать.
Он идет к костру, но вместо костра чёрное пятно. Он говорит: я хочу спать. Ему протягивают сапоги с высоким голенищем – ты кочевник. Мальчик надевает сапоги и пытается заснуть, сидя на корточках. Но спать невозможно, тело просится лечь, он падает, и ему опять холодно.
Лучше уйти к верблюдам, как к теплым стенам и простоять так до рассвета, – и он идет туда, где стояли верблюды, но верблюдов нет.
Но ведь где-то там, за стенами города, должен быть караван-сарай! Можно продать сапоги, чтобы пустили на ночлег, просто так, в теплое сено…
Он долго шёл и шёл, но не было deirf vtyz c evf cdtkfноникакого города, никакой крепости, а значит, не было и караван-сарая у стен, и не было кочевников с табунами теплых верблюдов, не было ни клочка сена, – только стылые горы, которые не столько виделись, сколько грезились дневной памятью, и холодные, оказывается, равнодушные звезды…
Вдруг всё заколыхалось, заходило ходуном.
